Покажи мне Бостонское небо - Страница 49

Что вторая половинка – это что-то вроде эшафота фантазии.
Нашу жизнь заранее поделили на равные составляющие: детство, школа, высшее образование, работа, семья, пенсия, смерть.
Как будто нас рисовали черно-белыми акварельными красками.
Нам не оставили возможности полагать, что есть нечто большее, нежели бог и любовь. Но каждое поколение забывает о том, что сознание течет и меняется.
Пространство трансформируется и претерпевает метаморфозы. Мы никогда не будем жить в той эпохе, в которой расцветали наши предшественники. Равно как мы и не станем моложе, чем сейчас. Есть общие физиологические закономерности. Это старение – увечья и инфаркты. Что угодно. И социальная жизнь, наша ментальная прошивка ни за что не окажется похожей на устаревшую модель мировоззрения.
01001001 01110100 00100111 01110011 00100000 01110100 01101001 01101101 01100101
Поиск виновных не вложит в руку спасительную лучину.
Но осознание оставляет надежду на мечту.
Время примет и приласкает КАЖДОГО ВТОРОГО своего Покойника.
ОСТАЛЬНЫЕ же…останутся гнить в памяти слепых поколений.

Когда Эван открыл глаза, слова, увиденные во сне, стучались в оживающий разум.
Ему показалось, что его разбудил какой-то шорох. Так и было – Эулалио проснулся вместе с учителем и шепотом, дабы не потревожить Аннет, произнес:
– Доброе утро, мистер Эйс. Выгляните в окно.

Эван поприветствовал Лали и выполнил просьбу мальчика. Должно быть, природа окончательно задалась целью уничтожить земли востока Соединенных Штатов. Снег накрывал асфальт с небывалым усердием, образовавшиеся сугробы достигали уровня окна мотеля.
– Глупец.
– Что, простите?
– Я говорю не о тебе, Эулалио. Посмотри на того несчастного, – Эйс указал рукой в сторону работника мотеля – мужчины с лопатой, пытавшегося расчистить снежные завалы, – он, скорее всего, понимает, что эту схватку ему не выиграть, но все равно бьется со стихией. Один из тех случаев, когда человек вызывает противоположные по «знаку» эмоции – сострадание скудному уму бедолаги и восхищение его стойкостью.
– Интересно, а что тогда нужно делать в таких ситуациях?
– Знать, Лали. Хочешь ли ты прослыть трусом, или же глупцом.

Мальчик только почесал в затылке.
– Есть такое понятие, мой юный друг, как бритва Оккама. Оно используется в науке по принципу: если какое-то явление ты можешь объяснить двумя способами, и при этом первый способ заключается в привлечении трех факторов, а второй – четырех, то тебе рекомендуется выбрать первый способ. Не следует множить сущее без необходимости.
– Занятно…
– А теперь скажи мне, стоит ли продолжить этому мужчине уборку снега, или же ты посоветовал бы ему прекратить это бессмысленное занятие?

Эулалио задумался, но через несколько секунд выдал ответ:
– Мне кажется, ему стоит прекратить.
– Почему ты так считаешь, Лали?
- Потому что в таком случае он не окажется хотя бы глупцом. Полезность его работы исчисляется сотыми долями процента. А значит, его сила духа не имеет никакого значения, ведь любой смелый поступок должен быть просчитан, так как в противном случае, это – глупость. Я говорю об импульсивном героизме, который зачастую заканчивается смертью. А ведь речь идет о какой-то уборке снега…
– Ты порадовал меня, Эулалио.
– Спасибо, мистер Эйс.
– Но в следующий раз постарайся сам прийти к подобному умозаключению, ведь понятие бритвы Оккама по сути ничего не привнесло в твои рассуждения. Ты нашел решение непростой задачи, основываясь на том, что тебе известно из опыта.

Эван по-отечески хлопнул мальчика по плечу и отправился в уборную. Лали же посмотрел в потолок, понял, что его в очередной раз интеллектуально переиграли и, улыбнувшись самому себе, занялся зарядкой. Такие поражения – лучшие уроки.

Когда Эйс покинул мотель, Аннет еще спала, а Эулалио, выставив минимальную громкость на телевизоре, принялся слушать ведущих утренних новостей.
Каждый шаг – неимоверное усилие, снег в условиях резкого понижения температуры стал рыхлым, сцепление обуви с поверхностью земли оказалось практически нулевым. Но времени на то, чтобы пережидать непогоду не было, да и кто знает, сколько еще будет длиться этот апокалипсис.
Первая попавшаяся телефонная будка располагалась неподалеку от временного убежища Эвана, Аннет и Лали. Когда Эйс связался с Робертом Гендельманом, он услышал лишь одну фразу:
– Хорошие новости, Эван. Чертовски хорошие. Сегодня, то же место, в четырнадцать ноль-ноль.
– Договорились, мистер Гендельман, но прежде мне необходимо навестить одного человека в кампусе Бейтса. Я не задержусь.

До встречи с Робертом оставался приблизительно час, что давало Эйсу возможность еще раз заглянуть в окрестности кампуса. Во-первых – посмотреть на все убогие попытки бюро спрятать снайперов, во-вторых – убедиться, что листовки пошли по рукам студентов колледжа Бейтс.
Эван попытался разглядеть окна верхних этажей домов, расположенных на прилегающей к кампусу территории. Но видимость из-за снежной преграды не превышала и двадцати метров. «Увы, агент Кеннеди, придется обойтись без огневой поддержки».
Все казалось нетронутым.
За исключением нескольких сугробов.
Вряд ли предостережение Эйса сыграло в этом какую-то роль, ведь для людей, отправляющих умирать тысячи человек за пределы Штатов, гибель нескольких, пусть даже и десятков, студентов – не представляет особой проблемы.