Покажи мне Бостонское небо - Страница 26

Эван вернулся в свое кресло, закрыл глаза и вновь невозмутимо заговорил:
- Я объясню тебе кое-что: существует такое понятие, как «снижение вреда». Принцип, нацеленный не на запрещение вредного для здоровья поведения, а на частичное уменьшение вредных последствий. Когда ты убиваешь человека, распространяющего грязь и сеющего лишь смерть, пусть и не насильственную, ты спасаешь кого-то в перспективе. Ты не должен сомневаться в правильности своего деяния. Ты обязан понимать: завтра на одного вредителя станет меньше. И это твоя заслуга, Эулалио. Подойди ко мне.

Юноша не спеша двинулся в сторону Эйса.
– Дай мне свою руку.

Одним движением Эван вправил сустав, который повредил минутой ранее.
– Я никогда, запомни, никогда не причинил бы тебе страданий. Даже если когда-нибудь мне придется тебя убить, Эулалио, ты этого не заметишь.

Но на этом беседу пришлось завершить. Из кухни послышался крик Аннет.
– Эван!

Девушка сидела на полу, держа в руках полотенце, которым протирала посуду.
– Кто-то заглянул в окно…

6 января, 1973 год. Бостон

Эван приказал Аннет и Эулалио подняться в спальню, в то время как сам, схватив складной нож, побежал на улицу.
Когда он открыл входную дверь, откуда-то справа послышался хруст свежего снега, которым еще не успел заняться Лали. Перехватив оружие поудобнее, Эйс двинулся вдоль стены дома, ступая на белое полотно настолько аккуратно, что он сам едва мог расслышать треск продавливаемых снежинок.
Он уже давно не обращал внимания на то, с какой скоростью бьется его сердце.
Даже во время редких проверок результат оказывался одним – пятьдесят ударов в минуту. Феноменальное умение держать себя в руках. То, чего он добивается от Аннет. Навык, которому он обучает Эулалио, растерявшегося во время беседы с учителем. Мальчик подумал, что Эйс и впрямь убьет его лишь за то, что тот не смог удержать себя в руках. В понятии Эвана, в его системе обучения, есть место ошибкам. Но лишь тем, которые повторять не стоит.
В понятии Эвана.
А перфекционизм Эйса не подразумевает провалов.
Еще один шаг. Напряжение оппонента чувствуется даже по запаху пота, засаленной одежды, «аромату» зловонного дыхания. Незнакомец пытается проглотить слюну, прилагая для этого неимоверные усилия.
Эйс убирает нож в карман, понимая, что схватка будет недолгой.
Гортанный звук оглушает того, кто вышел на охоту. Отклик на стресс. Сокращается слюноотделение. Противник в трех метрах. Его рост – сто восемьдесят сантиметров.
Обостренная реакция возбужденного организма на свет, или внезапный шум.
Одним движением Эйс преодолел расстояние до противника, заставив визави совершить спонтанный выпад.
Когда мыслишь трезво – знаешь, чего ждать от соперника.
Сделав шаг в сторону, Эйс сместился с линии атаки, перехватив конечность, в которой нападавший держал ломик, и свободной рукой сдавил горло незваного гостя. Большой и указательный пальцы – на сонные артерии. Легкое усилие.
– Спокойной ночи.

Лали сидел напротив Аннет и разглядывал собственную руку, сгибал и разгибал палец, который ему вывихнул Эван. Мальчик не винил своего учителя в произошедшем, даже не таил обиды, ведь Эйс – это все, что у него осталось.
Два человека, оставленные на обочине словно ненужные котята, завернутые в мешок. У таких существ всего два варианта: умереть от удушья, или быть подобранными кем-то любопытным. Второе случается не часто. Эулалио и Аннет повезло. Ибо человек, обрекший их на погибель, сам же и приютил страдальцев. Ни один из них не мог сказать, что управляет своей жизнью, или контролирует каждый свой шаг.
– Мисс Лоутон.
– Да, Лали?
– Вы же любите мистера Эйса. Почему всегда нужно все усложнять?

В том, что он сказал, не было ничего удивительного.
– Почему ты так думаешь, Лали?

Мальчик посмотрел Аннет прямо в глаза, немного нахмурился и вновь сконцентрировался на сгибающемся пальце.
– Знаете, мисс Лоутон, когда мы с родителями еще жили в Оахака-Де-Хуарес, каждый вечер только и шли разговоры о том, как выбраться из той дыры. Отец частенько напивался мескалем, приходил домой и бил мать, иногда доставалось и нам с братьями, но с нами он был менее жесток. А мама… мама терпела. Все терпела. Побои, унижения, даже то, что отец тратил часть накопленных денег на мескаль. Папа так и не пересек границу.
– Почему?
- Я объясню вам. Там, где граничат два населенных пункта, выстроены колоссальные ограждения, которые пересечь невозможно, тем более на милю границы приходится около четырех служащих. Кажется, немного, но поверьте мисс Лоутон, этого достаточно. Поэтому наши люди по большей части проникают в Штаты, преодолевая пустынную местность, которая кажется бесконечной. Там погибает более половины мигрантов, отправляющихся на поиски лучшей жизни. Но особенность пустыни в том, что там практически нет людей из миграционной службы, наверное, они полагают, что мало кто отваживается на подобный марш-бросок. Когда отец совсем выбился из сил, мать взяла тяжелый камень и сломала ногу моему папе. Оставила его гнить на солнцепёке. Охваченного страшной болью. Когда мы пошли дальше, стоны отца становились все тише, а я думал, что это правильно. Что так и должно быть. Это проявление самой искренней любви. Только не к человеку, топившему всех, кто его окружал, а к своим детям.